PROUDY

В опровержение общей для структуралистов и постструктуралистов концепции «смерти автора», заметим, что отечественный читатель, открывая книгу, всегда стремился познакомиться не только с её героями, но и с их создателем, веря в его индивидуальный дух и личное своеобразие. А русский писатель всегда об этом помнил, потому что воспитывался на сказанных незадолго до рождения А. С. Пушкина словах Н. М. Карамзина, будто бы в пророческом порыве почувствовавшего появление русского гения, способного по-настоящему его услышать: «Ты берёшься за перо и хочешь быть автором: спроси же у самого себя, наедине, без свидетелей, искренно: каков я? Ибо ты хочешь писать портрет души и сердца своего». И по сей день, независимо от того, кто он и где находится, автор интересной книги становится для нас либо лучшим другом на всю оставшуюся жизнь, зажигающим огни новых жизненных смыслов, либо вечным оппонентом по ключевым вопросам бытия — но никогда не «умирает».

Автор нескольких поэтических книг, в том числе, нового, готовящегося к печати сборника «Прощай, земля» — Евгений Чеканов — безусловный претендент на то, чтобы занять вполне определённое место в читательском сознании. Смысловой масштаб и художественная значимость его стихотворений давно обращают на себя внимание критиков и любителей поэзии. Историк по образованию, лауреат многочисленных премий, главный редактор нескольких изданий, опытный журналист, человек разносторонне одарённый, проявивший себя и как публицист, и как предприниматель, и, конечно же, как яркий поэт, на чьи стихи поётся немало песен, и который сам может взять в руки гитару, — такой автор словно всем существом своим являет «русский вызов» мертвящему постструктурализму. Предъявляя последователям Ролана Барта поэта Евгения Чеканова, мы можем уверенно сказать, что, несмотря на заявленное в заглавии новой книги прощание с земным, «автор жив» (да ещё как!), и чтобы усмирить его витальные силы западноевропейским филологам нужно немало потрудиться над выстраиванием более изощрённых ментальных конструкций, доказывая обратное.

В процессе создания стихотворений Евгению Чеканову удаётся решить и сверхзадачу, воплощая полноценный, многогранный образ Поэта — провидца и философа, стоящего за строчками всех стихотворений — это поэт, не видящий себя в ином качестве и не желающий иного жребия, поскольку, по мысли автора, только он способен приблизиться к разгадке сути вещей.

В художественном поиске прочных оснований бытия в этом зыбком мире поэт обращается к своему истинному делу и подлинному предназначению. Он выступает как Гражданин и Философ. Философ — требует от своей музы напряжения мысли, Гражданин — расширяет тематический диапазон от «я», своего «ближнего круга», своего народа, человечества — до уровня вселенной, и камертоном звучит в этом спектре тема России, её прошлого, настоящего и будущего, соединяющихся где-то во вневременной точке. Будучи насквозь пропитанными национальным и современным содержанием, такие стихи переживут беспамятную и поверхностную моду, уравнивающую великое и заурядное. Настоящая русская жалость к «родным дуракам» и «родной грязи», глубокая внутренняя сопричастность происходящему не позволяют поэту зациклиться на прочно укоренившемся в поэзии нашего времени апокалиптическом ажиотаже. Он явственно ощущает ведущую его Божью длань:

Пожалуй, серьёзность и высокая требовательность к себе — одни из главных отличительных качеств лирического героя большинства стихотворений. Такие стихи, даже если в них сквозит ирония или сарказм, пишутся не ради забавы, а с той подлинной серьёзностью и самоотдачей, с которой сочиняли Тютчев и Фет, Пушкин и Лермонтов, Кольцов и Есенин, Рубцов и Соколов. Каждое стихотворение — попытка шагнуть к краю, прикоснуться к последней черте. Это поэзия глубины, призывающая осмыслить или даже перевернуть себя и свой мир. Для неё характерна особенная кристальная ясность духовного порыва, которой никогда не добьёшься искусственно и которая всегда есть признак настоящего творчества:

Предварительный итог тридцатилетней творческой жизни — стихи Евгения Чеканова с 1979 по 2009 год — сформировали стиховой монолит, заключающий разные времена и пространства, разные поэтические голоса, образы и суждения, разные лики единого героя, духовно растущего и меняющегося вместе со своими стихотворениями. Так, цикл «Из ранних тетрадей» наполнен звуками ночи и лесной чащи, женскими и детскими всхлипами — это мир снов и неясных воспоминаний, мир жаждущей поглощения чёрной бездны небытия, где царят холод, мрак, ржа и гниль. Не случайно эта часть книги завершается вопросом: «Выйдем мы на свет из мрака или нет?». Ответом становятся последующие циклы: леденящий «Ветер с норвежской границы», жестокий «Дождь в империи» и «На развале», очищающее душу тихое сияние «Родных лиц», забрезжившие вдали «И новый свет, и новая земля», и к ним навстречу «Летящий огнь». «Пусть сожжены таинственные книги», поэтическое «раздумье о самом высоком» продолжается. Но читатель напрасно ожидает увидеть в поздних стихах поэтический «учебник жизни» с ответами в конце. Так, цикл 2009 года автор заключает словами:

передавая читателю право на личное размышление и собственный выбор, кроме того, предвосхищая нелепость, невозможность однозначных ответов. «А впрочем, останьтесь» — в финале, будто бы отбросив сомнения, хитро призывает Евгений Чеканов собравшихся на поэтический пир «гостей».

Лучшие образцы русской классической литературы всегда были на всех уровнях глубоко диалогичны, создавая необходимые условия подлинных отношений, показывая взаимосвязь всего живого. В продолжение этой традиции поэзия Евгения Чеканова антиэгоистична — это поэзия «сократического диалога», призывающая читателя стать собеседником, другом, созерцателем прекрасного. Отсюда — бесчисленные обращения и вопросы, эпичность, реализующаяся в самой широкой канве — от русской былинности до городских баек и анекдотов. Стихи густо населены множеством самых разнообразных персонажей: журналисты и олигархи, ящеры и нетопыри, девочки и мальчики, священники и старухи, Агасфер и Дон Хуан, уличный музыкант, комбат, отец, мать, дочь, любимая — иными словами, там почти всегда наличествует Другой — тот самый Другой, чьё присутствие позволяет осознать себя в этом мире и вычислить собственную координату. Не случайно именно в творчестве Евгения Чеканова появился новый жанр — «объяснения» к стихотворениям, представляющие собой особый сплав поэзии и мемуарно-философского комментария (Е. Чеканов. Объяснения. «Парус», 01.02.2011 г.). Не блеск холодного ума, а сердечная теплота и любовь к ближнему, желание дарить красоту своей души, стремление быть услышанным и правильно понятым — важнейшие движущие элементы его творчества:

Уверенно можно говорить о том, что стихи Е. Чеканова — ориентир для тех, кто хочет узнать, чем является русская поэзия сегодня — пример чистого звучания «лиры милой», не отданной в жертву сиюминутного. Творческая эволюция, если исходить из публицистических утверждений самого поэта, разворачивается от А. С. Пушкина — к Юрию Кузнецову и далее — к поиску собственной высокой ноты. Не случайно одно из эссе Евгения Чеканова носит название «Учиться мыслить у Пушкина». Такой строй мысли, сложившийся ещё в детстве под влиянием отца, и позволил Евгению Чеканову впоследствии среди поэтов второй половины XX века увидеть «во тьме» звезду Юрия Кузнецов и пойти на её свет.

Как поэт школы Юрия Кузнецова и продолжатель его традиций, как его друг и собеседник, Евгений Чеканов сумел поставить перед собой исключительно высокую планку, сохраняя чистоту образа и чеканность стиля, свободу в выражении чувств, буйство жизни и честность перед самим собой. Мы видим классический стих, не изломанный ритмами постмодернистских веяний, не тронутый червоточиной формализма, не содержащий яда бунтарской антиэстетики и запахов сладкого тлена постперестроечной вседозволенности.

Евгений Чеканов — русский поэт высокого духа, по праву занимающий достойное место в современном литературном процессе; воин слова из несокрушимой «огненной когорты», неутомимый труженик «на родной ниве». Наверняка, за время, прошедшее с тех пор, как эта книга начала своё путешествие к читателю, под пером её автора уже родились новые прекрасные и звучные строки.