Galina Prokudina

В память о (не)твоей бесконечной, безграничной нежности, я назову этот цикл "…
Хотя ты и не веришь больше в любовь, не надо, моя Лионель.

Не я пишу свои стихи?
Ну хорошо, не я.

Ника Турбина

Ловила ртом ночной поток сирени,
Так аккуратненько тебе её нарвал;
Твой шарм – один – он необыкновенный,
Ведь и его сразила наповал.

Теперь пора понять, что он – дурак,
А суть всех дураков – в ограниченьи,
Любовь навечно уничтожил страх,
И он с тобой порвал, не сожалея.

Красивая, смешная, истеричка,
Смеётся, плачет…и мерцание в глазах,
А он - хозяин – и по опыту - отличный,
Но раз ХОРОШИЙ – как же мог – вот ТАК?

Ты доверяла ему больше, чем себе,
А он немыслимо тебя боготворил,
На дне колодца бросил и в беде,
Повёл себя как затаившийся вампир.

Он крылышки поджог исподтишка,
У мотылька, что в него верил безгранично,
Божился, клялся, что с тобою – до конца,
Всё время был какой-то бескритичный.

На месте ярких крыльев – только струпья,
Забрал твою надежду, радость, веру,
Ласточка счастья стала живым трупом,
Всё – только в нём, твоя любовь – без меры.

В конце он, слишком честный – только врал
И лицемерно тебя гладил по головке,
Всё повторял «Люблю!» тебе в глаза,
Так сильно струсил, что финал устроил ловко.

Тот нежный аромат ночной сирени
И не предсказывал, что май и всё - обман;
Любовь навечно не оставит даже тленье,
Он твою душу бросит северным ветрам.


* * *
Во мне хрипит подстреленная чайка
Со сломанным испачканным крылом
И ночь, и боль, и ворон - снова каркать
Он без тебя пугает чёрным дном.

Во мне кричит истерзанная чайка,
приученная лишь к твоим рукам
здесь без тебя один мороз и гадко
немое небо и свинцовая тоска

ты взял меня как ласточку и счастье
я трепетала в твоей силе и словах
а после бросил в зубы волчьей пасти
мне из неё не выбраться впотьмах.

Ты убил во мне нежную ласточку – 
Превратилась в несчастную чайку,
Ты забрал красоту и загадочность,
И теперь бьюсь о камни несчастий…

И я сейчас лишь брошенная чайка,
И снова ласточкою мне уже не стать
В тебе осталась вся мужская ласка
Но смысла нет кричать «вернись» опять.

* * *
Ты убил во мне нежную ласточку – 
превратилась в несчастную чайку,
ты забрал красоту и загадочность,
и теперь бьюсь о камни несчастий…


* * *
Избитость сердца кулаками;
Кровь – в остром лезвии топора;
Я - измученными руками
добираюсь до пера.

Пронизывающее изнутри:
где-то точат карандаш.
Стружки бросают
прямо на сердце –
со всех сторон изрезанное -
солёные.

Перехватывает дыхание иногда.
А потом оно стучит.
Красное. Со шрамами.
Ранами. Незаживающими.
Постоянно вскрывающимися -
давление исступлённого:
бешенство. Растление,
извращение. Логика.
Обречённость. Прах.
Крики, рыданья,
самоистязанье.
Рифмоотступление.
Самоубийстважелание.
Соль…
Нет нежного спокойствия снега;
Листья залёные под мантией
тёплой серости дней;
Вдыхать
Нет
Сил.
Стволы ударяются в мысли -
несовершенством своей коры.
Давят.
Рождают солнечное
бессилие ненависти…
Солнца дикого,
смрадом окутанного,
безвестного,
без нашествия
за облаками.
Пыль клеится к крови;
грязь асфальтовых дорог;
лучи выявляют
неэстетичность стёкол
весенних окон.
Небо – обман.
А сердце сбивается.
[просто очень хочет
умыть всё
своей кровью].

* * *
Летает твой пастельный вкус
на этих тоненьких ресницах.
И, ради Бога, перестань мне сниться!!
на эхе дней последних лета …
я мысленно
теперь на Кипре,
во сне – за каменной стеной,
в мечтах, конечно же, с тобой,
В реальности… я на дороге – 
дышу заветной пылью ветра,
в ответах помню твои губы – 
и лучше них ничьих губ нет
ведь эти три изгиба нежных
помогут не заметить снег.
А сколько нег
и смелости в глазах – без разницы на цвет -
и правильнейший подбородок -
добро и мужество в твоём лице,
и взгляд серьёзный, несколько холодный -
для него любовь живёт
и ни за что не хочет умирать.

Сиреневая дымка - явись мне в ней,
или на розовых бортах,
а может в голубом цветке,
и в отраженьях на воде.
Я умоляю, появись – я верю в чудеса,
так надо - я люблю тебя – 
пусть небо вспыхнет от пожаров.



* * *
Мне тебя не хватает как солнца зимой,
и когда же его я найду,...
Для него у меня всегда главная роль, -
оно в белом, протяжном плену.

Ты мне нравишься так же, как лето, трава,
как дыхание русских полей,...
как два смелых крыла молодого орла
и как чья-то рассветная трель.

Я люблю тебя так же, как дышит волна,
стая чаек, взлетая у моря,
и как дождь говорит что-то крышам с утра,
и как шторм снова просит покоя.

Как поют тридцать три водопада,
как приходит палящий июль,
и как гром засверкает сначала,
Я люблю тебя. Я люблю.

* * *
Писать стихи, наверное, несложно,
Когда в груди осталась часовая бомба,
И ты летишь до самой страшной высоты,
Бросая белые любимые цветы.

Разбудишь нежно дождь, что спит тревожно,
вечерними слезами…разлучаясь с утром,
И сотни снов невероятных, невозможных
В подушках и в сознанье – вихрем, залпом…

Я просыпаюсь в гулком напряженьи,
И где-то далеко и рядом – ты,
Натянутые мысли, пальцы, вены…
Из клеток убежавшие мечты.

* * *
От голода сводит зубы,
за мной стоит волчья пасть,
внутри теперь вечно - угрюмо,
мне хочется только упасть.

Ты высосал всю глюкозу
из недр моей души,
исчезла та страсть из прозы,
а во вдохновеньи – шипы.

* * *
Теперь –
Мне сочинять
стихи из свежих туч
придётся…
больше
не живут мечты и дёгтем
убито вдохновенье – бросил ты…
вдыхала верность – 
как жизнь
я приросла к тебе – и для меня – 
всё было невозможно разделить
но длилось так недолго
и чувство долга
не осталось у тебя
твоя судьба дороже – 
дорога ограничена, пряма
с границами и без единой ямы…
а я – теперь одна…одна.

Mgr. Galina Prokudina studuje ruský jazyk na Ústavu slavistiky Masarykovy univerzity. Tématem její disertační práce je Koncept "válka" v ruském a českém kognitivním obrazu světa. Rovněž vyučuje na Filozofické fakultě MU Ruštinu pro neruštináře III a IV.

Kontakt: 387169@mail.muni.cz